|
Именно как
продолжателя определнной линии русской классической литературы
и расценила Пелевина некая юная посетительница французского
молодежного он-лайнового форума, восторженно восклиукнув :
"Ребята, да это новый Гоголь!"
(NB "Невский
проспект" и "Мертвые души" проходят школьники во французских
лицеях, где им, конечно, сообщают, что до Гоголя
фантастического жанра в русской литературе не существовало как
явления.)
"Московский троллейбус как средство передвижения для
душ, переселяющихся в воображаемый
Непал."
Вместе с тем, неверно было бы
говорить, что Пелевина во Франции рассматривают в контексте
исключительно русских литературных традиций.
Влиятельная парижская газета "Монд"
писала, например, что "Пелевин является сегодня предметом
мирового (sic!) культа", ибо читатают его произведения
не только в России, но и во Франции, в Штатах, в Япони, -
Пелевина переводят много. Во всех французских рецензиях о В.
Пелевине пишут как о большом писателе.
Помимо
художественной силы в книгах Пелевина французов привлек один
момент, к которому они особо чувствительны. Это - свобода.
"Виктор Пелевин
выбрал свой мир, - писал один из его французских издателей. -
Это мир литературы, мир свободного, всесметающего слова,
опустошительного фарса, - против выбора тех, кто считает
элитой это московское поколение, которое избрало
ультра-либеральную идеологию с золотыми цепочками и 600-ми
Мерседесами."
Я не ошибусь, если скажу, что
свобода является главной гражданской (а также, как мы видим, и
художественной) ценностью для французов.
"Воздух Парижа особый. - писал
эмигрантский писатель В. Яновский. - Достаточно взглянуть на
пейзаж второстепенного французского художника, чтобы убедиться
в этом. Кроме красок, кислорода, азота и других материй в него
составной частью еще входит сложная молекула первозданной
СВОБОДЫ."
Молекула свобды, являющаяся
составной и пелевинских текстов, сразу же была чутко уловлена
французским читателем, и сделала Пелевина безусловно "своим"
во Франции.
Что же было понято французским
читателем в произведениях Пелевина? Можно провести параллель с
молниеносным признанием Довлатова в Америке. Там про
довлатовские тексты писалось : "Характеры у Довлатова горят
так же ярко, как у Достоевского, но в гораздо более
легкомысленном аду".
О текстах Пелевина во Франции тоже
писалось в антиномичных терминах (трагический юмор, суровый
фарс). Легкомыслыенный ад Пелевина не был бы, наверное, "легко
мысленным" без его убийственного юмора, - юмора, который
традиционно любит и умеет ценить французский
читатель.
Я напомню также, что если
буддизм является одной из "традиционных религий" России,
первые европейские переводы классических санскритских текстов
были выполнены в XIX в. во Франции.
Принимая во внимание все
вышесказанное, понятен веселый этнузиазм одного парижского
критика, употребившего в заметке о рассказе "Вести из Непала"
(настоящей жемчужине пелевинской прозы) такую формулу :
"московский троллейбус как средство передвижения для
душ, переселяющихся в воображаемый Непал."
* * * | 
