Какие

точно

не стоит -

все

лишь

догадываются.

На этой странице автор вспоминает о книгах, чтение которых было ему малоинтересно. Среди людей, которые "в курсе", считается, что Писать дозволительно лишь тогда, когда твой новый текст помогает людям заметить реальную жизнь. Автор уверен, что его скромные записки, скорее всего, не дадут подобного эффекта. Тем не менее, он отважился на их составление. Право? Люди, которые "по-настоящему в курсе" подсказывают ему, что писать или не писать - все один хрен. Повод? Любой кто начинает читать книгу - читает ее только до тех пор пока это приносит ему удовольствие (учебники и т.п. не в счет). Автор же напротив, являясь носителем редкой болезни, читает каждую начатую книгу до самого конца. Каких бы усилий ему это не стоило. Иногда в конце книги или ее середине он вознаграждается совсем неожиданными сюрпризами. Какие тексты стоит прочесть - знают все. Какие точно не стоит - все лишь догадываются.

Г.-П. Мартин, Х. Шуманн "Западня глобализации"

Альпина, Москва, 2001 * * *

Давно хотел разобраться с глобализацией. Оказалось, что справедливо об этом объекте может писать только глобальный, внестрановой же субъект. За неимением такового, видимо, мы никогда не получим честного рассмотрения этого вопроса.

В случае с "Западней глобализации", рассуждать на тему негативных мировых тенденций взялись немцы. Книга изначально и написана для немцев. Вышло погано. Почти все хитросплетения процессов глобальной экономики рассматриваются авторами исключительно с позиций выгоды для Европы и, более того, выгоды для Германии. Затрагивая многие (но не все) технические аспекты мирового зла от экономики, Мартин и Шуманн сделали для себя однозначный вывод по ключевому вопросу: в борьбе с негативом глобализации в своей сытости европейцы не могут жертвовать ни чем. Авторы умышленно закрывают глаза на основной движущий фактор глобализации - устоявшееся признание неравенства стран в экономической жизни планеты. Похоже, что немецким журналистам действительно кажется нормальным, когда страны триады (США, ЕС и Япония), используя свое политическое/военное преимущество, вынуждают остальные государства открывать свои рынки для неограниченного импорта, в то время как сами "развитые" совершенно не готовы к открытой конкуренции у себя дома. Друзья, "бедные" сумеют заработать - только откройте их товарам свои границы.

Очевидно, что немцы в угоду немецким же читателям соглашаются даже с откровенно бестолковыми тезисами. Так, для сохранения рабочих мест в книге предлагается замедлить автоматизацию труда и принять другие меры по снижению темпов роста производительности (!). Представьте ситуацию, при которой в 19 веке в вопросе перехода от аграрной экономики к промышленной, европейские государства придерживались бы политики сохранения максимального числа рабочих мест в сельском хозяйстве. Хохма, да и только. Сегодня книга, написанная в 1996 г., обросла и еще одним недостатком - совершенно устарела актуальность ее данных (процентов на 85% текст состоит из цифр и комментариев к ним).

Итак, теперь я знаю о вреде оффшоров, аргументах в пользу эконалога и налога Тобина, но не могу сказать, что понял причины, которые дают антиглобалистам энергию для бунта. По прочтении книги немцев, я могу сделать следующие предположения:

1.антиглобалистам больно терять социальные гарантии и они преследуют шкурные интересы;

2.антиглобалисты кретины и выбрали неверные методы, ведь сама суть западного мироощущения зиждется на индивидуализме, а не на равенстве и братстве (что посеешь, то и пожнешь);

3.антиглобалисты - инструмент одних глобальных структур, используемый против других глобальных структур.

К сожалению, ни один из этих выводов не приводит к чувству симпатии по отношению к движению возмущенных. А так хотелось. С глобализацией я так и не разобрался.

Татьяна Толстая "Ночь"

Подкова, Москва, 2001 * * * *

Ехал в метро на работу. Читал "Соню" или что-то рядом. Чуть не расплакался. Ну, куда это годится, в самом деле? От беспокойства невежества книга должна направлять к покою умиротворения (хотя бы в отдаленной перспективе). Чеховский пессимизм в плаксивом описании страстей "обычного человека". Разве это способно помочь? Разве это способно сделать нас лучше?

Рассказы Толстой - это источник уныния. Комок страха. Все радостное в ее текстах извлекается из детства. Да и тут, солнце только светит: здоровому южному человеку жизнь питерского ребенка представляется "детством из подземелья": короткое лето, дачные каникулы с бесконечными больными женщинами преклонных лет. Даже счастье ребенка у Толстой какое-то хилое и болезненное. Что уж говорить о взрослых героях.

Не поддавайтесь на хитрость издателей. "Теплое" оформление этой книги - исключительно удачный коммерческий ход (Лебедев постарался). На самом деле, правдивой обложкой сборника могла бы быть заплесневелая марлевая повязка… Ультрачувствительно со знаком минус. Я так и не понял, что делать с ней. Прочту еще "Кысь", "День" и буду вспоминать с радостью от того, что этот промозглый февраль уже позади. Во всем виноват Петр!

Шри Ауробиндо"Практическое руководство по интегральной йоге"

Преса Украiни, Киев, 1993 * *

"Мысли и впечатления"

он же там же * * *

О мыслях и впечатлениях тоже особенно ничего не скажешь. Сборники индуистских афоризмов встречаются и получше. Хотя ... у нескольких страниц я все же загнул углы.

Интересно другое. В самом конце этого трехсот страничного издания опубликовано небольшое эссе Ауробиндо по сравнительному анализу позиций Гераклита и мироощущения традиционных индийских учений. Читается с интересом.

Василий Васильевич Розанов

"Среди художников"

Республика, М., 1994 * * *

Записывая Розанова в "скучный список", приходится делать усилие. Трудно перебороть привязанность к этому милому и забавному старичку. Основной пародокс взаимоотношений автора с текстами В.В. в том, что идеи этого провинциального учителя в своей сути и форме умилительны, но тщетны, как средство и, следовательно, совершенно бессмысленны. Он притягивает своей открытостью, искренностью и русским "плачем навзрыд" и в то же время отталкивает тупой агрессивностью в своих рекомендациях "школьного завуча". Так, выдвигая революционно свежие (для своего времени) идеи деформализации процесса начального образования, Василий Васильевич, кажется, готов ради их внедрения в жизнь призывать жандармов. Греция в монетах и танцах Айседоры Дункан - замечательная идея. Но читая статьи Розанова по этому поводу, невольно представляешь себе все тот же строй учеников, в котором дисциплина, по важности на голову выше самого зрелища. Идея - выше свободы от идеи. Вот горький осадок, который остается после многих статей сборника "Среди художников".

В это же издание включены "итальянские впечатления" В.В. и, по-моему, немецкие. Времени, потраченного на ознакомление с ними, не жаль.

Розанов по-прежнему любим за свою жажду "светлых религиозных лучей". Розанов по-прежнему вызывает чувство снисхождения за свою мелочность и абсолютное отсутствие иронии в отношении к жизни. Напряжение и неудовлетворенность - два признака больного состояния. Вылечится от них "этому человеку под той фамилией" в этот раз, похоже, так и не удалось. Be lucky next time.

Страшно писать. Вы когда-нибудь сталкивались с этим? Кажется, что каждая буква из этих многочисленных слов - семя, которое неотвратимо прорастет. Тебе же придется его собирать, мелить, жевать и переваривать. Ощущение, что по урожайности ты превзойдешь даже русских колхозников в 2001 году. Страшно писать. У вас когда-нибудь было такое чувство? Эти мертво-живые Ауробиндо и Розанов. Кажется, что впустую тревожишь их прах. Кажется, что пинаешь их за зря. Пишешь с чувством греха. Радуешься, что чувствуешь эту греховность и грустишь о том, что продолжаешь этим заниматься. Зарекаешься бросить. Бросаешь. Г И Х п м.

Молишься и думаешь, что если будет еще время обязательно напишешь о бесполезных или скучных книгах Кришнамурти, Жозефа Рони-старшего, Сартра, Шрилы Рупи Госвами, Малвица, любимого Виктора Ерофеева, Оле Нидала и многих других. Г И Х п м.